..."Лакомство" - по волнам моей памяти...

Перевернута последняя страница романа Мюриель Барбери "Лакомство". Как обещала делюсь впечатлениями..Просили? Напросились сами.. Кому скучно о книгах и вообще любая писанина, можете заткнуть меня сразу, хотя о книге будет очень мало.

"Лакомство", помимо своего словесного изящества (которым я насладилась, ооочень неторопливо читая книгу) оказалось еще и ключиком, который открыл потайную дверцу на чердак, где хранятся мои воспоминания...
Вспомнилось то, о чем давно забыла, тем сильнее  был эффект вытаскивания на свет, покрытых пылью прожитых мгновений.
Чтобы было не очень скучно от огромного количества букв, вставила старые фото. Кому я интересна, это для вас.

 Помню себя отчетливо с 5 лет, с рождения брата, видимо это было большим потрясением для меня. Я не хотела делить с ним  маму и папу, поэтому в младенчестве не любила его, но этот пупсик, был такой милый, очаровательный и спокойный, что я сменила гнев на милость и открыла для него свое сердце...

Трехкомнатная коммунальная квартира (не дай Бог узнать вам, что это за зверь), в сталинском доме, с высоченными потолками, с длиннющим темным коридором, заставленным сундуками, в этом коридоре  все время поет радио (гимн СССР по утрам, я даже придумала тогда собственные слова на эту ежедневную музыку)

Наша комната самая большая в квартире, с балконом и двустворчатой стеклянной дверью.
Соседи завидовали нашему "счастью", особенно злая старуха из самой маленькой комнаты. Я её смертельно боялась и была уверена, что она злая колдунья...я и сейчас так думаю.
Вторыми соседями была семья с отцом-алкоголиком, с изработанной, некрасивой, но очень доброй тетей Ниной и с двумя мальчишками старше меня, я с ними дружила, один научил меня читать.

Огромная кухня с печкой, с тремя столами (по количеству жильцов) из которой тянется вязкий, сладкий поджаристый запах блинов, блины мастерски пек мой папа. Он вообще хорошо готовил (гораздо лучше мамы), но очень редко. Мог стряпать блины невероятно вкусные, дырчатые, тонкие, мягкие, с хрустящим краем....они попадая в рот, таяли, исчезая мгновенно. Папа мог делать их без молока и яиц...мы жили очень скудно, это при том, что оба родителя работали и получали совсем неплохо.

Разгадка проста...папа мой пил...и пропивал практически все...
Вот эти папины блины, мое первое впечатление вкусности жизни.
Папа был красивый (с пепельными кудрями, тонкими чертами лица, пронзительными серыми  глазами) нервный, много читающий, талантливейший враль, злой, пьющий и очень любящий свою Анюту.
Я наверное тоже любила его, просто по малости лет не осознавала этого, а потом его рядом не стало, но это уже следующая история.








Мне 8 лет, брату - 3, мы живем без папы. Мы уехали от него тайком, бросив все, с одним узлом одежды ( сколько мама смогла унести) иначе от него уйти не удавалось... Его ярость от нашего бегства, утихла лет через пять...
Мы живем на Тюменском севере, в холодной, нет просто в ледяной комнате в бараке. Спим втроем на одной кровати, грея друг друга, утром вода в ведре подернута льдом.
Огромный "козел" на высоких ножках с открытой спиралью, изготовленный умельцами, пытался обогреть улицу, а заодно и нас, но мы были счастливы...
Никто не разбудит тебя ночью пьяными криками, чтобы проверить дневник, не будет гонять ремнем по квартире, можно  вдоволь кушать сахар, масло, халву. Мама зарабатывала хорошо и откармливала нас. Город строился и она была востребованным инженером-строителем.
Мы целыми днями оставались одни, что мы вытворяли, об этом можно написать целый роман. Прибивали качели к потолку, сверлили дырку в дверях, чтобы посмотреть кто пришел, устраивали "морское побережье" в купальниках при +7 градусах в комнате и т.д.

Однажды, мама принесла целую сетку оранжевых мячиков... они пахли божественно, у них была упругая, бугристая кожа...мы в жизни не видели апельсинов, тем более не ели их.
Даже чистить их, нюхая свои пальцы, было наслаждением. Сок от шкурки брызгал в глаза и мы хохотали оранжевыми ртами.
Потом эту божественную мякоть кладешь на язык и взрыв вкуса, от которого глаза зажмуриваются сами собой.
 Этот вкус апельсинового детства, счастливого, яркого и сочного в своей безмятежности, преследует меня при одном только взгляде на оранжевые плоды.

Потом мама убрала-спрятала эту сетку (чтобы мы не съели все за раз)... смешная мама, как можно спрятать счастье в одной комнате, от двух, очумевших от вкусового безумства, детей!!!!

МЫ СОЖРАЛИ ВСЕ!!!

...и к вечеру, наши руки и щеки были покрыты чешуей, которая чесалась и осыпалась. Я не думаю, что мама  нас ругала, она вообще делала это очень редко...

Мне 10-12 лет. На лето меня иногда отправляли к бабушке в  деревню Алтайского края, откуда я возвращалась с румянцем-загаром, веселая, с отросшими волосами и ногтями и вшивая...
Бабушка, была папина мама, и хоть мы уже не жили с отцом, нас там любили и привечали.

Бабушка жила в семье старшего сына, жила трудно, много работая, не имея своей копейки (проработав в колхозе всю жизнь, ей не хватило два года для начисления пенсии.
Она не умела читать и писать, живя с малолетства нянькой по чужим домам.
К пятерым моим двоюродным сестрам, которых вырастила бабушка, привозили еще и меня, до кучи....
Раздолье, деревенская воля, были мне по вкусу. За нами мало смотрели или мне так казалось...

Бабушка вела хозяйство (корова, овцы, свиньи, куры и прочая живность), готовила еду на всю ораву, стирала, мыла...вообщем "кипела в котле" с утра до позднего вечера.
Самым спокойным её занятием было, взбивание масла в ручной  маслобойке.
И вот, бабушка в платке, сидит на сундуке, покрытом  вязаным ковриком, в своем вылинявшем ситцевом платье, между ног деревянная высокая маслобойка...её изработанные, узловатые руки все в синих жилах, равномерно поднимают и опускают тяжелый пестик...она что-то нам рассказывает.

А мы как воробьи вокруг неё, не сводим глаз с крышки, которой закрыта ступка...мы ждем... ждем момента, когда сливки начнут превращаться в белесое полумасло, уже достаточно вязкое для того, чтобы прилипнув к пестику, зацепиться за край крышки...
И мы, кто вперед, подхватываем пальцами и слизываем эту жирную, вкуснющую капельку масла, выбившуюся из-под крышки...
 Бабушка прикрикивает на нас, пристукивает по рукам, но без злобы, а только для порядка...мы её не боимся...
Она не прогоняет от себя это гомонящее стадо неряшливых девчонок, она нас любит и ласково называет "мои внучечки-сучечки"
А как я любила свою единственную, изработанную в хлам, бесправную в семье сына, бабушку...пишу о ней и сердце сжимается от жалости и невозможности сказать ей об этом.
Я не знаю сколько ей тогда было лет, мне она казалась очень старой...
Вот эти капли масла из маслобойки - в них вся моя бабушка.
И сейчас, когда я сама делаю домашнее масло из деревенских сливок, перед глазами бескрайние поля с березовыми околками, хлопочущая по хозяйству бабушка, воля, солнце и запах деревни...

Мне 15!!! Я девушка норовистая, вредная, языкастая и ооочень самостоятельная, единственное желание которой, уехать из дома...глупая, наивная, маленькая дурочка...
Я поступила в техникум после 9 класса и благополучно уехала в Новосибирск (2,5 часа на самолете от города где остался дом)...

Я взвыла через два месяца свободы и навзрыд просилась домой!
Но мама была непреклонна...уехала...захотела...поступила...учись и не ной!
 Позже она призналась, что едва сдерживалась, чтобы не вернуть меня и сердце её разрывалось от боли за свою маленькую девочку, одну в чужом, огромном городе.

Я стала учиться жить самостоятельно, я, которая боялась спросить время у прохожих на улице...мне было страшно, тоскливо и одиноко.
Но потом студенческая жизнь завертела, появилась куча друзей. С подругами из Казахстана, мы сняли комнату и зажили весело, беспечно и бесхозяйственно..

Всю осень, до самых морозов, девчонкам присылали в посылках домашние помидоры...огромные ящики, набитые чудесными, большущими плодами.
Я, проведшая свое детство на Севере, помидоры ела только в баночном виде (в деревне у бабушки нам почему-то помидор не давали или их было мало, или я не помню)...а тут такое волшебство алых плодов с зелеными черешками, с тугой шкуркой, которая лопается под твоими зубами.
Я вонзалась ртом, не разрезая, в эти красные бока и сок с семенами брызгая, тек по моему подбородку. На разломе (эти Казахстанские, пропитанные солнцем плоды ломались руками) они были как бы подернуты белесым инеем и восторг обладания этой красотой переполнял меня.


Всю осень мы питались солнцем, витаминами и соками самой природы.
Свежий помидор навсегда остался моим любимым овощем. Сейчас гуляя по своей даче, я срываю упругие, красные шарики и ем сразу не отходя от куста...

Так закончилось детство...

Какие еще вкусовые воспоминания я откопала на своем чердаке при помощи ключика, под названием "Лакомство" Мюриель Барбери, возможно расскажу дальше...

Сложно вспоминать о том, что прошло и о тех, кого уже нет.

Анна.